ВАСИЛИЙ ЧЕРНИКОВ
На чужбине, далеко от грязинской земли, спит вечным сном в братской могиле молодой офицер-танкист Василий Черников. Родом он из Аннино. До последнего дыхания был предан великой идее служения Родине. Как и миллионы советских воинов Великой Отечественной.
Близкие, родные люди платят Василию Григорьевичу за все еще большей признательностью — еще крепче помнят о нем.
Перед Ниной Григорьевной, сестрой погибшего офицера-танкиста, ее старший брат стоит и сегодня как живой. Все такой же бравый, добрый и сильный. Представляется ей в гимнастерке с тускло поблескивающей медалью на груди. Какой именно, пожилая женщина не помнит точно, но до мельчайших подробностей может передать события самого памятного июльского дня 43-го.
Тогда, 10 июля, юная Нина с сестрами Дусей и Сашей провожали брата, побывавшего целых десять дней дома после госпиталя, вновь на войну. Расставание было памятным. Зашли в фотомастерскую на улице Кооперативной -сфотографировались. Не знали и знать не могли, что это их фото, где они вчетвером, станет последним.
— Василий в 1923-м родился, четыре класса окончил у нас в Аннино, а семь — в соседней Петровке, — рассказывает Нина Григорьевна. — После школы сразу поступил на учительский рабфак в Липецке. Пешком добирался до места учебы и через два года уже работал в начальной школе села Крутые Хутора. Было это в 40-м. Особенно запомнилось, как мама ездила к Василию посмотреть на его житье-бытье. Приезжает — а он у какой-то бабушки живет, спит на лавке. «Что же наш Вася отучился, а угла своего не имеет», — пожаловалась она папе. Сел он писать письмо. «Будет лучше, если ты поступишь в институт или военное училище, если хочешь». Вася захотел стать военным и для начала отнес заявление в райвоенкомат с просьбой помочь ему устроиться на учебу.
Дальше из рассказа Нины Григорьевны следовало, что в июне 41-го, отправив учеников на каникулы, брат ее приехал в отчий дом в свой первый учительский отпуск. Почтальон вручил ему повестку, в которой сообщалось, что 18-го он должен явиться в военкомат в связи с ранее поданным заявлением.
Как был в костюме, так и ушел Василий из дома. Наскоро собирался, думал, что обязательно вернется.
Воротиться не пришлось.
Лишь спустя месяц прислал он весточку о себе, о том, что зачислен на учебу в Минусинское военное училище в Красноярском крае.
И пошли письма домой. Сначала они были из Минусинска, а в конце 42-го — с фронта, брат не распространялся ни о том, где воюет, ни о том, как проходят бои. Только номер воинской части стоял на «треугольнике».
Вскоре и «треугольнички» перестали приходить. Почтальон разводил руками: писем нет. Григорий Антонович и Пелагея Филипповна, родители, места себе не находили, обеспокоенные судьбой сына.
На их счастье (надо же такому случиться!) пожаловал к ним домой генерал. Подъехал к избе на машине, адъютант в дверь постучался:
— Здесь Бурковы живут?
Бурковы — жительницы Грязей Дуся и ее мать Таисия Федоровна скрывались в доме у Черниковых от бомбежек. Дуся приходилась генералу Яркину двоюродной сестрой.
Смущенные встречей с высоким гостем хозяева все же решились спросить, а нельзя ли про Васю, сынка, узнать хоть что-нибудь.
— Можно, — уверенно сказал генерал, взглянув на «треугольничек» с номером воинской части.
Вскоре он уже говорил по связи со штабом.
— Собирайся, мать, в дорогу, свидишься с сыном, он недалеко, под Мичуринском, — обрадовал Пелагею Филипповну.
Засуетилась та, заволновалась, с чем же ехать к сыночку: надо курицу зарубить, надо еще чего-нибудь собрать в мешочек.
И снова высокий гость успокоил:
— Не беспокойтесь, гостинцы свои дадим, их и передадите сыну, а назад вернетесь с мичуринским поездом.
Вот так, на генеральской машине, подкатила простая деревенская женщина к госпиталю. Только тут и узнала, что ее сын, раненый и контуженный, находится на лечении. Он участвовал в колоссальном наступлении наших войск под Сталинградом. Его танк горел. Экипаж чудом спасся.
После госпитальной койки отправили Василия домой на десять дней, а по завершении краткосрочного отпуска — на передовую.
В последующих письмах сын сообщал родителям, что бьет ненавистного врага, что скоро будет воевать на немецкой земле, недолго осталось.
Все так и произошло.
Лейтенант Черников встретил Победу в Германии, в небольшом городке, который освобождал от фашистов. Там и продолжил служить в составе дислоцирующейся воинской части.
В 46-м, незадолго до годовщины Победы, Григорий Антонович и Пелагея Филипповна получили от сына радостное письмецо: в 20-х числах мая он приедет в отчий дом в отпуск. Просил не писать ему больше. А сестре Нине, семикласснице, обещал помочь с дальнейшей учебой, только бы она поступила в техникум.
Увы, обещанному не суждено было сбыться.
Скорбное известие получила Пелагея Филипповна: ее сын, заболев менингококковой инфекцией, скончался. Похоронен. Следом пришла в дом посылка с личными вещами Василия. Среди наград родители увидели орден Красной Звезды, медали «За оборону Сталинграда», «За отвагу» и другие. Сын ни разу не упомянул о награждениях.
Спустя годы товарищ по службе поведал родителям иную историю: якобы Василий погиб от пуль бандитов, тех же фашистов, еще вольготно чувствующих себя на территории Германии.
Поисками места захоронения занялась в 50-е Нина. Она обратилась в газету «Пионерская правда». Журналисты позвонили своим немецким коллегам. Те призвали на помощь пионеров, были сделаны фотоснимки, запечатлевшие со всех сторон воинское захоронение с надписью «Вечная слава героям нашей Родины». Их и отправили адресату.
Нина Григорьевна перебирает другие сохранившиеся фотокарточки, очень старые. Брат катается на лыжах, будучи учителем сельской школы. А вот он курсант танкового училища, вот — лейтенант Красной Армии.
Всю жизнь Нина Григорьевна прожила в Грязях. В войну в аннинском колхозе «Коминтерн» трудилась, за что имеет медаль. Труженица тыла.
Муж ее в военную пору восстанавливал железнодорожные пути в прифронтовых районах, в мирное время работал в локомотивном депо. Звали его Александр Андреевич, фамилия — Корнеев.
Медаль «За взятие Будапешта» Нина Григорьевна бережно хранит. Мужа ею награждали. Он внес свой вклад в приближение Победы 45-го.